**4 хейма, 4 год эЛ. День.**
*Базилика Сан-Карло-аль-Корсо*
*В роли
Георга Бишопа*
*Толпа угомонилась. Католики – крайне дисциплинированный люд, если дело проходит в церкви в присутствии священника. Даже если минуту назад это место напоминало серпентарий, сейчас злейшие враги сидели плечом к плечу, готовясь молиться искренне, как в последний раз. Такова природа католиков старой Европы. Выйдя из базилики, они без зазрения совести продолжат старые свары, но не сейчас. Ведь неизвестно будет ли у тебя время помолиться, дадут ли тебе шанс исповедаться перед тем, как вонзят стилет в сердце. Тишина базилики разбавлялась редкими шепотками, сдержанными шорохами и оглушительным стуком сердец, так отчетливо сейчас слышимых. Министрант – молодой юноша, помогающий во время богослужения – поднес зажженную метровую свечу, именуемую пасхалом. Руки у него дрожали, что особенно было заметно по пламени свечи. Чтобы избежать конфуза, забрал у него пасхал побыстрее*
Почему это делает он? Неужели не нашлось кого-то поспокойнее? Как его зовут?
*Имя юноши никак не приходило на ум, хотя лицо его было знакомым. И все же оставалось непонятным почему для такого важного события не выбрали кого-то более опытного. Конфуза избежать не удалось – в руках министранта появилась тяжелая книга с открытой на странице молитвой, но почему-то пока вверх тормашками. В принципе неудобства это не доставляло – эту молитву, как и многие другие, помнил наизусть*
- Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii…
*Собственный голос разнесся по базилике мощным басом-кантанте, произнося слова молитвы на латыни, изгоняя все зло из воды, из каждого закоулка этого векового строения и из душ грешников, вырядившихся по случаю в светлые одежды. Викарии, министранты и прочие прислужники застыли со сложенными в молитве руками, обступив полукругом и напустив на лица благостные выражения. Рим всегда умел давать хорошие представления публике и это было одно из самых древних. Голос порхал голубем, то нараспев возносясь под своды, то, наоборот, падал ниц, чеканя слова. И сам с легкостью поддался бы его очарованию, если бы не навязчивый стук сердец, от которого никак не удавалось отвлечься, но свое дело знал хорошо, поэтому продолжал, отрабатывая уроки актерского мастерства, бесчисленные походы в оперу на именитых мастеров голоса, чтобы понаблюдать, заметить, обрести для себя частичку их умения, и сейчас суметь заворожить публику. Глаза отыскали Эдриана, тот смотрел на кого-то в толпе. У всякого чуда есть свои предпосылки, и Риан был одним из катализаторов – достаточно несколько экзальтированных личностей среди всего сборища, подстегнутых легким гипнозом, и даже плебс превратится в почтеннейшую публику. Вот и сейчас пристальный взгляд Келли переместился на другого, и очень скоро глаза последнего зажгутся восторженно, словно взойдет на него благодать. Ведь каждый знает свою роль и задачу. Эдриан Келли свою тоже знал*
- Я призываю родителей чада. *Алессандро и его жена, держащая на руках ребенка, чье сердце трепетало в груди особенно звонко, выступили вперед* Каким именем вы нарекли свое дитя?
- Теодоро. *Из-за церемонии, или ещё по каким-то причинам - судить было сложно, но свою партию он настроился провести решительно, и это тоже чувствовалось*
- Чего вы просите у Церкви Божьей для Теодоро?
*В этот раз отвечать видимо был черед матери, что она и не замедлила сделать, но ее голос звучал тверже, чем у ее супруга*
- Жизни вечной.
Интересный вариант ответа. Ее кто-то надоумил или так вышло спонтанно?
*Пришлось приложить усилия, чтобы не посмотреть на приветствовавшего ранее опасного незнакомца, взбудоражившего местных. В первую очередь подозрения пали на него, как на одного из неизвестных. И будто в наказание, стоило о нем подумать, и подначивающие слабости опять принялись изнурять натянутые нервы и рассудок. Стук сердец теплокровных постепенно вырос до грохота, едва не заглушая уместные ответы родителей и восприемников, что обязывались растить Теодора в католической вере, прививать ему святые ценности и готовить к тяготам*
Татуировка уже требует крови? Так быстро?
*Очевидно, регенерация пыталась заживить магическую рану на спине, исчерпав прежние запасы чужой энергии в вампирской крови*
Похоже, это станет тем еще испытанием.
*Биение сердца младенца нескольких недель от роду вышло на первый план по сравнению с остальными сердцами, его кровь сочилась по пока тонким венам, заключенная в хрупком тельце, и пела звонким водопадом, по капле перекачивая сладостный нектар, насыщая каждую клетку, делая его запах просто восхитительным*
Это какое-то безумие.
*Не иначе, чем по благословению Божьему продолжал церемонию недрогнувшим голосом, бросая все силы на борьбу с внезапно ослабнувшей своей сущностью, что силилась разжиться не просто кровью, но кровью ребенка. Секунды превращались в долгие минуты, и липкий пот смочил бинты, разбавив сочащуюся из ран сукровицу. Держался на одной вере. В себя, в Господа, к которому сейчас обращал невинное безгрешное дитя, что хотелось немедленно выпить досуха, только бы утолить жажду. Клыки зудели, грозя увеличиться в длине прямо сейчас. Воздержание все больше исчерпывало волю, но пока терпел, со страхом ожидая того, что может случиться дальше*
Что это? Это не я, не может быть.
*На секунду, на крошечную долю мгновения стало легче, как бывает в моменты передышки от острой зубной боли, но затем… Затем тело сковало коркой уничтожающего все холода, а рука с пасхалом окрестила младенца, чего делать была не должна. Даже мысли застыли от ужаса, настолько отказывался поверить в происходящее. Читать молитву тело тоже перестало, ведь захватчик контролировал только жестикуляцию и движения, - наступила оглушающая тишина, даже взволнованный шепот прихожан пока не смел раздаться*
Святой Господь, помилуй меня.
*Раздался какой-то шум и оковы, удерживающие тело под чужой волей, рассыпались, вернув прежний контроль. Безошибочно нашел взглядом Эдриана, не потеряв его ни на миг в пространстве заполненной людьми базилики. Верный помощник стоял возле
него, испепеляя взглядом того же незнакомца-волкодава. Возобновил обряд крещения, перекрывая своим голосом горячий шепот Келли, что, не нужно никакого сверхслуха, сочился ядом. Быстрый взгляд Риана, пока незнакомца выпроваживали из церкви, и разум закрыл скрипнувший стеклянным хрустом чужой ментальный щит, пока родители и восприемники отрекались от дьявола. Тихие шепотки из-за покидающего церемонию крещения человека сопровождали символы веры Алессандро, его жены и крестных маленького Тео, который уже не казался желанной пищей*
- Теодоро, я крещу тебя во имя Отца *Окропил голову малыша освященной водой впервые* и Сына *вторично пролил святую воду на затылок удерживаемого над чашей ребенка* и Святого Духа.
*Третий и последний раз вода коснулась детской головы, прежде чем католическая община произнесенным на едином духу благословением приняла Тео в свой круг. Громогласный и многоголосый «Аминь» вознесся к каменным сводам и одновременно захлопнулись двери базилики за спиной незваного гостя*
Да будет так.